Стремление сделать храм возможно более поместительным, а также иметь в нем несколько приделов, привело к возникновению особой группы шатровых церквей. Если идея многопридельности храма была осуществлена в почской церкви, а также в церкви села Конецгорья, то все же строители их сумели лишь отчасти выразить на внешнем облике этих церквей их многопридельность, так как, в сущности, они не изменили типичного силуэта однопридельного храма, а ограничились только тем, что в одном случае прибавили к его северному и южному прирубам небольшие алтарные апсиды, а в другом — прибегли к еще более простому приему: расчленили одну апсиду на две, что заметно только с восточной стороны церкви. Но впоследствии такое неполное осуществление идеи многопридельного храма перестало отвечать художественным запросам народа, и поэтому создались такие церкви, как Успенский собор в городе Кеми (Архангельской губернии. Построен в 1714 г.), Воскресенская церковь в Селецком приходе (Холмогорского уезда, Архангельской губернии. Построена в 1673 г.) и церковь Св. Троицы в посаде Неноксе (Архангельского уезда. Построена в 1727 г.), планы которых повторяют, в сущности, те же приемы основного квадрата или восьмиугольника. Первый из этих памятников представляет собой группу из трех отдельных шатровых церквей, типа «восьмерик на четверике», связанных в одно архитектурное целое при помощи большой трапезной (рис. 266, 329 и 330). Относительно небольшая высота последней сильно подчеркивает самостоятельный характер двух башнеобразных приделов и самого храма, величавая масса которого господствует над всеми остальными; с целью подчеркнуть самостоятельное значение приделов, строители дали каждому из них свой собственный нищевник, предшествуемый крыльцом. Тем не менее, подчеркивая самостоятельный характер приделов, строители сознавали необходимость чем-нибудь выразить, что вся эта группа отдельных масс все же является одним храмом, а не случайным соединением нескольких или последовательным присоединением одного к другому. Это единство достигнуто тем, что приделы точно повторяют пропорции и формы главной части храма - до таких деталей включительно, как теремки над выступающими углами четвериков. Последние, к сожалению, исчезли при обшивке собора тесом, под которым скрыта теперь художественная обработка нищевников, смягчавшая суровую простоту рубленых стен храма (рис. 330).

 

Рис. 329. Собор в Кеми. По В. Суслову	Рис. 330. Собор в Кеми
Рис. 331. Церковь Селецкого прихода

 

Самостоятельный характер приделов выражен не менее ясно и у Воскресенской церкви Селецкого прихода, имеющей, подобно собору в Кеми, три шатровых верха, из которых двое меньших отмечают собой приделы (рис. 331 и 332). Самостоятельность последних подчеркнута у рассматриваемой церкви в особенности тем, что главная часть основного храма имеет вид башни, восьмигранной, снизу доверху, тогда как башни приделов имеют в плане квадратную форму и только вверху переходят в восьмерики (рис. 331). Несмотря, однако, на то, что многопридельность храма ясно выражена его массами, все же не утеряна и идея его единства. Она, пожалуй, даже более здесь подчеркнута, нежели у Кемского собора, так как в последнем приделы примыкают к трапезной, а у селедкой церкви — к самому храму, вследствие чего шатры ее образуют тесную архитектурную группу.

 

Третий памятник такого типа шатровых храмов, то есть церковь в посаде Неноксе, аналогичен по плану предыдущему, но во внешнем его виде характер многопридельности выражен менее ясно (рис. 272, 290 и 333). Однако, последнее произошло не вследствие желания строителей затушевать самостоятельность его северного и южного приделов, так как сами по себе приделы в достаточной мере имеют выделенный характер; произошло же это вследствие того, что, стремясь придать храму облик, сходный с пятиглавыми церквами, строители придали западному и алтарному прирубам главного храма совершенно такой же внешний облик, как и его приделам. Таким образом, второстепенные по архитектурному значению массы получили такие же размеры и формы, как и две другие части, долженствовавшие быть подчеркнутыми в силу их самостоятельного значения, и этим затушевали значение последних. Несмотря, однако, на эту неудачу строителей, произведение их должно быть отнесено к лучшим памятникам нашего деревянного церковного строительства — как по своим прекрасным пропорциям, так и по деталям, из которых много погибло при ремонтах и, главным образом, при обшивке досками.

 

Рис. 333. Церковь в посаде Неноксе. По В. Суслову	Рис. 334. Церковь села Шохиы. Рис. Д. Савицкого
Рис. 335. Церковь села Свидского. По Д. Милееву	Рис. 336. Церковь села Свидского. По Д. Милееву

 

Так, например, исчезли нищевник с крыльцами и большая часть его теремков. Собор в Кеми и церковь в посаде Неноксе представляют собой, как было указано выше, соединение в одно целое нескольких шатровых церквей с самостоятельными трапезными и алтарями. Существовали, однако, и такие церкви, которые, хотя и были увенчаны несколькими шатрами, но их многопридельность выражалась только этим да соответственным числом алтарных апсид; все же остальные их массы были скомбинированы так, как у церквей однопрестольных. Примером может служить двухшатровая церковь села Шохны (Нерехтского уезда, Костромской губернии, рис. 334). Хотя она построена в начале прошлого века (в 1803 г.), но, без сомнения, прототипы ее относились к более ранней эпохе, так как существуют аналогичные ей двухшатровые каменные церкви, построенные в XVII веке и заимствовавшие свои формы у церквей деревянных.

 

Наконец, есть и такие церкви, над которыми, несмотря на то, что они однопрестольные, возвышается несколько шатров; так, например, церковь Св.Николая в селе Свидском (Кирилловского уезда, Новгородской губернии), построенная в XVII веке, имеет, кроме главного шатра, второй, малый шатер, покрывающий восьмерик над четвериком, который врезался в бочку алтаря (рис. 335 и 336). Таким образом, над бочкой здесь поставлена как бы миниатюра целого шатрового храма, что, конечно, не может быть сочтено приемом удачным.