Идея закрепления пятиглавия за ярусными церквами находила поборников и в сравнительно недавнее время, свидетельством чего служит церковь Великомученика Георгия в селе Старо-Гоергиевском (Солигалич. у. Костромской губ.), построенная в 1804 г. На трапезной этой церкви, в особенности на деталях ее открытой галереи сильно сказалось влияние западно-европейской архитектуры, но массы главной части храма все еще скомпонованы по старым традициям, характерным не для XIX в., а для XVIII, хотя детали их опять-таки говорят о старании зодчего идти в ногу с его столичными товарищами (рис. 381). В самом деле, над четвериком мы видим здесь пропорциональный ему восьмерик, над крышей которого высятся четыре прямоугольных в плане срубика, ориентированные по странам света и окружающие пятый сруб, по размерам несколько больший. Срубы эти служат подножиями для главок, которые вместе с их шейками получили новую форму, очень отличающуюся от прежней, о которой можно пожалеть, по крайней мере, в данном случае.

 

Мы сочли необходимым рассмотреть эти церкви, так как они, хотя и заканчиваются пятиглавием, все же по существу основных своих форм относятся к ярусному типу; теперь же снова продолжим обзор церквей чистого ярусного стиля.

 

Выше мы заметили, что подножие маковки у церкви села Кременского является намеком на следующий фазис развития стиля многоярусных церквей, то есть на церкви трехъярусные, образцов которых сохранилось очень много. В большинстве случаев, отличаясь лишь деталями, они очень похожи одна на другую, так как главная их часть почти всегда состоит из нижнего четверика, над которым высятся два поставленных один на другой восьмерика, что придает главной части церкви вид башни, господствующей над всем остальным.

 

Рис. 380. Церковь в селе Березовце на Ноле. Фото С. Орлова	Рис. 381. Церковь в селе Старо-Георгиевском. Фото С. Орлова
Рис. 383. Церковь Спаса в Заварине. Фото М. Красовского
Рис. 385. Церковь в Соденьге. Фото Ф. Каликина
Рис. 386. Церковь в Соденьге Рис. Д. Савицкого

 

Примером наиболее простой композиции такого типа может служить церковь Спаса в Заварине (Броницкого уезда, Московской губернии. Построена, по-видимому, в конце XVII века.) (рис. 382). Ее главную часть, к которой примыкают прямоугольная трапезная и пятистенный алтарь, образуют четверик и два восьмерика, причем последние соединяются друг с другом довольно крутыми гранями усеченной пирамиды. Кровля верхнего восьмерика очень плоская, и из центра ее, без всякой переходной части, вырастает шейка луковицы, увенчанной ажурным крестом (рис. 383). Простые крыши алтаря и трапезной, а также отсутствие галереи придают внешности заваринской церкви сумрачный характер, который не меняется и внутри, несмотря на то, что свет проникает в нее сверху, сквозь окна нижнего восьмерика. Переходом к последнему от нижележащего четверика служат четыре горизонтальных треугольника (а-а рис. 384), а над ним возвышаются скаты усеченной пирамиды, отделенной от верхнего (глухого) восьмерика горизонтальным потолком.

 

Гораздо художественнее скомпонована Преображенская церковь в Соденьге (Вельского уезда, Вологодской губернии. Построена в 1759 г.). Ее главная часть состоит из четверика, поставленного на подклет и уширенного вверху значительным повалом, над которым высятся два восьмерика, увенчанные маковкой (рис. 385). Переходом от четверика к первому восьмерику служит плоский восьмигранный купол (Купол этот является мотивом, занесенным на север выходцами из Украины, где он носит название «баньки»), врезающийся в очень плоскую четырехскатную крышу четверика и сохранивший свое первоначальное покрытие дранью. Трапезной у церкви нет; с последней непосредственно соединяется нищевник, занимающий всю длину ее западной стены, а также части стен северной и южной; нищевник сделан дощатым, забранным в косяк в столбы, и опирающимся на выпущенные, в виде консолей, концы бревен. К нищевнику ведет одномаршевая открытая лестница. С востока к четверику прирублены две граненые апсиды, которые крыты одной общей крышей на пять скатов (рис. 386)*.

 

 

По пропорциям Соденьгская церковь очень хороша, в особенности издали, когда сильно выступающие карнизы не скрывают высоты восьмериков и сглаживается неприятное впечатление от их дощатой обшивки.

 

Рассмотрим еще один памятник трехъярусных храмов — церковь Иоанна Богослова на реке Ишне, вблизи Ростова Великого, построенную в 1687 году и являющуюся одним из самых интересных образцов церковного строительства центральной Руси в конце XVII в. Средний четверик ишнинской церкви (рис. 387) срублен очень высоким, так как нижняя его часть, подобно низам обоих его прирубов, отведена под подклеты значительной высоты; над плоской крышей этого четверика высится глухой восьмерик без повалов, крыша которого служит переходом к третьему ярусу. С необычной формой последнего мы встречаемся в церковном зодчестве впервые — это шестигранная призма, слегка уширенная вверху плавным повалом. Плоская крыша шестерика увенчана сильно вытянутой вверх луковичной главкой, опирающейся своей шейкой на куполок, форма которого напоминает репу. Вся эта ярусная башня, нижний массив которой украшен двумя киотами* для образов, завершается простым, но прекрасных пропорций восьмиконечным крестом (рис. 388). Западный и восточный прирубы гораздо ниже среднего четверика, так что коньки покрывающих их бочек приходятся как раз под его карнизом. Как видно из плана, к западному и среднему срубам церкви примыкает с севера и запада притвор (нищевник), опорой которому служат выпуклые концы бревен срубов; конструкция нищевника обычная: основу его составляют прогоны и стойки, пространства между которыми забраны в косяк тесом; низ и верх волоковых окон нищевника украшены вырезными досками. От западной части притвора спускается одномаршевая лестница, врезающаяся в нижний ярус колокольни (рис. 389), второй ярус которой срублен опять-таки необычно, а именно в виде стройного шестерика, слегка уширенного вверху повалом. «Звон» колокольни образуют шесть резных стоек, соединенных внизу сплошной дощатой отрадой; над «звоном» высится шестигранный же шатер, такой удлиненной пропорции, что в нем гораздо больше сходства со шпилями западноевропейской архитектуры, чем с шатрами наших более древних храмов. Попасть на колокольню можно только из нищевника по висячему переходу, идущему вдоль лестницы к верхней части нижнего яруса колокольни (рис. 387), тогда как нижняя его часть играет роль паперти, вернее, среднего рундука лестницы, так как здесь же помещается ее первый марш (рис. 390).

 

 

Рис. 388 - 389. Церковь на Ишне. По И. Шамуршу
Рис. 390. Церковь на Ишне

 

Такая тесная связь колокольни с церковью, стоящей на высоком подклете, не входила в круг традиционных приемов наших зодчих, поэтому допустимо предположение, что первоначально на месте колокольни рассматриваемого памятника находился, как у огромного большинства церквей на подклетах, обычный рундук крыльца, от которого поднимался марш лестницы. В пользу такого предположения говорят, во-первых, упомянутый выше и довольно-таки нескладный переход из нищевника в колокольню и, во-вторых, характер ее архитектуры, слишком «западной» даже для конца XVII столетия, тогда как формы самого храма бесспорно превосходные и большая их часть все еще проникнута духом чистого народного зодчества.

 

Церковь уже давно обшита тесом, которым особенно сильно изуродованы бочки прирубов, потому что на них словно надели шапки в виде двухскатных крыш; только низы округлостей бочек остались нетронутыми, и здесь видно первоначальное покрытие - лемех, обработанный в виде мелких «городков».

 

К трехъярусным же церквам следует отнести и церковь Рождества Христова в селе Починке (Солигашчского уезда, Костромской губернии, 1802 г.), у которой, однако, башенный характер главной части выражен очень слабо (рис. 391). Действительно, эта часть образована невысоким четвериком, на котором стоит чрезвычайно низкий восьмерик, равный по ширине четверику; поперек восьмерика, по направлению север-юг, помещен третий ярус, имеющий форму длинного ящика, покрытого четырехскатной крышей, над которой стоят три главки. Последние все покрыты лемехом и увенчаны одинаковыми крестами, но средняя из них несколько больше боковых, которые отвечают двум приделам во имя Священномученика Власия и Макария Унженского.

 

Мы сочли необходимым сказать несколько слов о починкинской церкви, так как она, во-первых, представляет собой образец упадка трехъярусного стиля и, во-вторых, является редким образцом трехглавия на ярусной композиции, которое, вообще говоря, было исключительным явлением среди деревянных церквей центральной и северной Руси.

 

К последнему фазису развития многоярусных храмов относятся такие, у которых главная часть, имея четыре возвышающихся одна над другой массы, представляет собой башню, у низа которой лепятся трапезная и алтарь, сами по себе тоже немалой высоты, но кажущиеся низкими по сравнению с главной массой.

 

Нижний ярус башни таких церквей рубился обыкновенно клетью, а три верхних имели в большинстве случаев форму восьмигранников, постепенно уменьшающихся как по высоте, так и по площади плана. Поэтому отличаются эти башни одна от другой главным образом формой перехода от нижележащего восьмерика к вышележащему Так, например, у церкви в Верхней Кокшенге (Тотемского уезда, Вологодской губернии. За ветхостью разобрана) все восьмерики соединялись друг с другом уже знакомыми нам украинскими «баньками»; банька же служила переходом от верхнего восьмерика к шейке луковичной главки, венчавшей всю башню, причем пропорции этой шейки были, скорее, согласованы с гаммой восьмериков, нежели с пропорциями главки, и поэтому шейка казалась как бы пятым ярусом (рис. 392). Все восьмерики верхкокшенгской церкви не имели окон и не были открыты изнутри церкви; говоря иначе, они, в противоположность ярусам украинских башенных церквей, имели лишь декоративное значение, вследствие чего весь этот памятник с повалами его ярусов, пятистенным алтарем, имевшим вверху типичный переход к двухскатной крыше, и длинной трапезной, можно считать чисто местным произведением, многоярусность которого была самобытной, развившейся постепенно из таких композиций, как Георгиевская церковь в Вершине на Ерге (смотри с. 283) и Преображенская церковь в Соденьге (смотри с. 289). Украинскими в нем были только «баньки», если только они не представляют собой имитации тех граненых, сомкнутых и срезанных сверху сводов наших каменных церквей стиля Барокко, которым мы обязаны не одной только Украине.

 

У церкви Тихвинской Божией Матери (Близ г. Торжка (Тверской губернии). Построена в XVIII в.) переходы от одного восьмерика к другому образованы прямыми, узкими полицами, так как, в противоположность предшествующему памятнику, восьмерики этой церкви последовательно уменьшаются по величине их поперечников очень мало (рис. 393). Верхний восьмерик покрыт плоской восьмискатной крышей, над которой поставлена большая глава луковичной формы на высокой шее. Все восьмерики Тихвинской церкви прорезаны окнами, освещающими башню, которая по южной манере вся изнутри открыта.

 

Совершенно по такому же принципу скомпонована церковь села Архангельского на Волу (Варнавинского уезда, Костромской губернии. Построена в 1755 г.); она отличается от предыдущей, главным образом, верхним ярусом, поперечник которого значительно меньше нижележащего восьмерика; кроме того, восьмерик верхнего яруса — глухой, имеет повал и увенчан пятиглавием на крещатой бочке, лбам которой придана неприятная форма ромбов (рис. 394).

 

Обе эти церкви как по характеру их масс, так и по мелким деталям типичны для стиля «Русский Барокко». Нам неизвестно, когда они были обшиты тесом, но мы склонны думать, что если их обшивка не была сделана тотчас же после постройки, то, во всяком случае, не много времени спустя. Об этом говорят наличники окон, обшитые в виде пилястр углы и соединяющие их вверху фризы — вся эта декорация, характерная для стиля Барокко. Из всех рассмотренных нами церквей, рубленые стены которых скрыты теперь обшивкой, эти две не только не потеряли от нее своей прелести, но, наоборот, совершенно без нее немыслимы, так как они целиком имитируют формы каменные, хотя и являются конечной стадией развития целой группы памятников деревянного зодчества, то есть церквей многоярусного стиля.

 

Рис. 391. Церковь села Починка. Фото С. Орлова	Рис. 392. Церковь в Верхней Кокшенге. Рис. Д. Савицкого
Рис. 393. Церковь в честь Тихвинской иконы Божией Матери под Торжком. Фото Ф. Барщевского	Рис. 394. Церковь села Архангельского на Волу
Рис. 395. Церковь Рождества Богородицы в Кореневе	Рис. 396. Церковь в Кандалакше. Фото В. Плотникова

 

Несколько иным характером отличается церковь Рождества Богородицы в Кореневе (Кадниковского уезда, Вологодской губернии. Построена в 1793 г.) (рис. 395); хотя она завершена южного типа куполом, сливающимся с шейкой главы, и хотя два ее восьмерика изнутри церкви открыты и прорезаны окнами, все же она более близка к верхкокшенгской церкви, нежели к Тихвинской и Архангельской, так как в ней чувствуется какой-то неуловимый характер севера, с которым дисгармонирует обшивка верхних восьмериков. В ней совершенно нет игривости и даже некоторой доли жеманства, которыми проникнуты два предыдущих памятника, а ее нижний ярус, срубленный восьмериком и этим резко отличающийся от остальных четырехъярусных церквей, имеет, наоборот, суровый и величавый вид, как и все, что создано руками северян, строивших на самой грани XIX в. почти так же, как и на два века раньше.

 

Несколько особняком от других четырехъярусных церквей стоит церковь Иоанна Предтечи в Кандалакше (Кемского уезда, Архангельской губернии) (рис. 396). Она построена в 1786 г. и отличительной ее чертой является, во-первых, относительно небольшая высота ее башни и, во-вторых, то, что последняя образована перемежающимися четвериками и восьмериками, тогда как обычно башня таких церквей состоит, как мы видели, из нижнего четверика и трех возвышающихся над ним восьмериков.

 

Заканчивая на этом обзор групп церквей, явившихся на смену шатровым, отметим еще раз, что многоглавие и многоярусность, пройдя ряд этапов, вылились в конце концов в определенные сочетания основных, правда не новых, масс и получили, таким образом, подобно церквам клетским и шатровым, свой собственный облик, хотя и не распадающийся на несколько разновидностей, как у последних. Это произошло, быть может, в силу того, что с конца первой четверти XVIII века и на всем остальном его протяжении, то есть за все то недолгое время, когда строились многоглавые и ярусные церкви, русская жизнь текла особенно быстрым темпом, не оставлявшим времени для распадения сложившегося стиля на несколько его разновидностей. В начале же XIX века нахлынувшая с запада волна успела докатиться даже до самых глухих углов России и поглотила там таких строителей, которые, подобно зодчим заячерицкой церкви, починкинской и старо-Георгиевской, пытались, насколько это было возможно в их силах, строить по традициям старины.

 

Что же касается пятиглавия, то, пробуя прилепиться к существовавшим прежде и ко всем нарождавшимся вновь стилям, оно вовсе не нашло своего выражения в деревянном зодчестве, так как то врывалось в область других деревянных стилей, то имитировало «каменное дело».

 

Наконец, кубастые храмы заняли промежуточное положение между многоглавыми и ярусными церквами, с одной стороны, и пятиглавием, с другой, так как таких строгих, в смысле стиля, церквей, как Св. Параскевы в Шуе, было, по-видимому, мало; большинство же их строителей или вошло, так сказать, в сделку с пятиглавием, или видимо тяготело к многоглавию, или же, наконец, признавало одноглавый куб приличным только для завершения приделов церквей других стилей.