Переходя к краткому обзору внутреннего устройства деревянных храмов, заметим, что в последнем принимали участие, конечно, не одни только плотники. Чтобы «нарядить нутро», нужны были резчики по дереву, иконописцы, кузнецы, золотых и серебряных дел мастера и т.д. Их работа относится к области прикладных искусств, рассмотрение которых не укладывается в рамки нашего курса; поэтому остановимся преимущественно на тех предметах внутреннего убранства церквей, которые создавались руками плотников и резчиков.

 

Предметы эти делятся на две определенно разграниченные категории, а именно: на такие, которые входят, так сказать, в состав самого церковного здания, будучи тесно с ним связаны, и на такие, которые переносятся с места на место и принадлежат, собственно, к церковной утвари. О последних, хотя они и не имеют прямого отношения к архитектуре, считаем необходимым сказать хоть несколько слов, так как они, не менее первых, придавали внутренности старорусского деревянного храма ее типичный облик, теперь почти обезличенный изделиями рынка, хаотично впитывавшими в себя в течение долгого времени все стили Западной Европы и постепенно совершенно их опошлившими.

 

К первой группе предметов внутреннего церковного наряда относятся, кроме уже знакомых нам дверей из трапезной в церковь и просветов по сторонам их, столбы больших трапезных, лавки вдоль стен, полки для образов, клиросы и, наконец, иконостасы.

 

Выше уже говорили о назначении трапезных, а также об их размерах; последние были иногда настолько велики, что потолочным балкам («матицам») не только приходилось давать мощное сечение, но и подпирать их столбами во избежание прогиба. В зависимости от длины балок находилось и число столбов: их ставили одну пару, две, а иногда даже и три. Для большей устойчивости столбов и для равномерной передачи им нагрузки от балок их связывали вверху брусчатыми прогонами, непосредственно по которым уже укладывались балки. Верхи столбов или входили шипами в выдолбленные соответственно им гнезда прогонов, как, например, в трапезной церкви Благовещения на Турчасовском погосте (Онежского уезда, Архангельской губернии) (рис. 409), или же им придавали форму ухватов, которыми столбы охватывали прогоны и упи¬рались в матицы, как, например, у церкви Святого Николая на Шетогорском погосте (Пинежского уезда, Архангельской губернии) (рис. 410). Для усиления прогонов под них иногда подкладывались дополнительные короткие части, имевшие вид лежащих кронштейнов и умещавшиеся в те же ухваты, как это видно в трапезной той же церкви Св. Николая. С той же целью устраивались подкосы, которые делались из толстых тесин и размещались попарно с одной стороны столба, как в Петро-Павловской церкви в Пучуге (Сольвычегодского уезда, Вологодской губернии) (рис. 411), или же с обеих его сторон, то есть крестообразно, как, например, в трапезной Никольской церкви в Шижне (Кемского уезда, Архангельской губернии. В обоих примерах часть подкосов уже исчезла, но видны гнезда, в которые входили их концы) (рис. 412).

 

Рис. 409. Трапезная церкви в Турчасове. По А. Бобринскому
Рис. 410. Трапезная церкви на Шетогорском погосте. По Л. Бобринскому
Рис. 411. Столб церкви в Пичуге. По Л. Бобринскому	Рис. 412. Столб трапезной у церкви на Шижне. Фото В. Плотникова
Рис. 413. Трапезная церковь в Пучуге. По А. Бобринскому
Рис. 414. Клеймо церковного столба. По Л. Бобринскому	Рис. 415. Столб трапезной. По А. Бобринскому

 

Что касается самой формы столбов, то, в противоположность столбам крылец, они делались, по большей части, круглыми или восьмиугольными в сечении, а не квадратными, так как при последней форме значительно уменьшалось горизонтальное сечение столба, а следовательно, и его способность сопротивляться вертикальной нагрузке. С этой же целью для столбов выбирались особенно толстые бревна, а резные украшения делались по возможности не глубокими, что не мешало им быть подчас очень богатого рисунка, как, например, в трапезной пучугской церкви (рис. 413). Особенно красивы были столбы с «клеймами», то есть с рельефными розетками, сплошь покрытыми чудесной орнаментацией (рис. 414и415),а также столбы с подкосами и дополнительными прогонами, которые, как правило, не оставлялись гладкими (рис. 410 и 411).

 

Столбы ставились также, хотя и сравнительно редко, в самой церкви, но не имея здесь серьезного конструктивного значения, а делая лишь храм на приделы, они были обычно гораздо тоньше столбов, устанавливавшихся в трапезных; к числу таких столбов относится уже знакомый нам столб Петропавловской церкви в Пучуге (рис. 411).

 

Лавки вдоль стен трапезных, а иногда и между их столбами, являлись такой же необходимой их принадлежностью, как неподвижные лавки у стен крестьянских изб; они предназначались не только для старых и немощных богомольцев, не могших выстоять без отдыха всей службы, но также для сидения всех богомольцев, остававшихся на общие трапезы и «братчины», о которых мы упоминали выше. Следует, однако, заметить, что лавки устраивались не только в трапезных, но также в нищевниках и, сравнительно редко, в самой церкви, и даже в алтаре, служа там для отдыха священнослужителей, как, например, это имело место в Успенской церкви Нижне-Уфтюгского погоста (см. разрез: рис. 286). Как видно из примеров лавок, изображенных на рисунках 416 и 417, они были очень просты, но в то же время были почти всегда «опушные», то есть к ребрам досок сидений приделывались украшенные «резью» тесины, которые вместе с фигурными ножками придавали лавкам нарядный вид*.

 

 

Существовал и другой тип лавок, у которых доски сиденья несколько свешивались над опушными досками, образовывавшими вместе с ножками фигурно очерченные пролеты.

 

Рис. 417. Лавка в трапезной. По М. Красовскому

 

Полки для образов, устраивавшиеся на стенах трапезных, галерей и даже притворов, были или простыми, состоявшими из длинной доски с невысокой закраиной, мешавшей образам соскальзывать с полки, или делались затейливыми, то есть состоявшими из нескольких частей, украшенных порезками и окаймлявших иконы вроде рамок. Если верхняя доска полок не имела наклона наподобие отливной доски окон, то образа ставились и на нее, а не только на нижнюю доску. Такие полки отличались от киотов лишь тем, что были не переносными, а раз навсегда прикрепленными к стенам, да тем, что были более грубой работы, нежели киоты, так как делались обыкновенно плотниками. Несколько образцов устройства полок и приемы их художественной обработки изображены на рисунке 418; даже по этим немногим примерам можно судить о том, как внимательно плотники относились к таким второстепенного значения деталям и как любовно отыскивали для них всевозможные мотивы художественной отделки.

 

Места для певчих (для клира) обыкновенно как-либо отгораживались от помещения для молящихся и носили название «клиросов» или «крылосов»; места эти всегда занимали часть солеи, то есть площадки, приподнятой на одну, две или три ступени над полом церкви и составлявшей продолжение пола алтаря. Не устраивались клиросы только в очень маленьких церквах или приделах, где их невозможно было поместить за недостатком места. Чем отделялись в глубокой древности места для клира, нам неизвестно, но в небольших церквах, где вместо хора пел один дьячок, клиросы, вероятно, давно получили ту форму, которая удержалась по настоящее время. Они в большинстве случаев представляют невысокие (по грудь человека, то есть до 1 ар. 12 вершков) решетки, балюстрады или сплошные стенки, имеющие в плане форму буквы П, обращенной верхом на запад, то есть к молящимся. Такую же форму плана имеют богатые клиросы, украшенные иногда возвышающимися над ними балдахинами («сенями») и встречающиеся чаще в церквах каменных; в деревянных же церквах каждый клирос состоял обычно из двух стенок; одной, обращенной лицом к молящимся и упиравшейся в одну из продольных стен церкви, и другой - перпендикулярной к первой, то есть обращенной лицом к продольной оси храма. Площадь, занимаемая таким клиросом, обыкновенно не превышает двух или двух с половиной квадратных аршин, а гораздо чаще — и того меньше. У более древних из дошедших до нас клиросов стенки сплошные, состоящие из квадратных в плане стоек и подлокотников, пространства между которыми забраны досками в прямъ или в косяк; подлокотники делались брусковыми или чаще дощатыми, настолько широкими, чтобы на них можно было удобно положить книги. К такому типу принадлежат клиросы ишнинской церкви, украшенные под подлокотником накладными прорезными досками и резными (плетенка) брусками над фигурными ножками (рис. 419). К такому же типу принадлежит клирос, изображенный в рисунке 420; под подлокотником его помещены широкие доски, украшенные сквозной порезкой прекрасного рисунка. Стенки клиросов Петропавловской церкви в городе Плесе тоже сплошные, но каждая из них украшена парой арочек, опирающихся на средний столбик и окаймленных фасками (рис. 422).

 

Рис. 419. Клирос Ишнинской церкви. По М. Красовскому	Рис. 420. Клирос Черевковской церкви. По В. Суслову
Рис. 421. Псковский клирос. По Л. Далю
Рис. 423. Расписной клирос. По А. Бобринскому
Рис. 424. Клирос Емецкого монастыря. По А. Бобринскому	Рис. 425. Клирос Бережно-Дубровского погоста. По А. Бобринскому

 

Очень интересно скомпонован клирос псковской церкви Св. Василия, что на горке. Его высоко поднятая задняя стенка сделана в виде шкапика для книг, поддерживаемого с боков прорезными досками, которые вделаны в боковые стенки клироса. Последние, в особенности их подлокотники, украшены мелкой, очень красивой резьбой (рис. 421).

 

Иногда стенки глухих клиросов сплошь покрывались росписью в несколько красок, что придавало им вид хотя и очень нарядный, но совсем не церковного, а скорее обиходного характера. Таков клирос церкви Богоявления в Соликамске, построенной в 1687 году (рис. 423).

 

Ко второму типу относятся решетчатые клиросы, стенки которых состоят из пересекающихся брусков или вырезных дощечек, образующих ряды фигурных крестиков или звездочек. Таких клиросов на севере сохранилось еще много, например, в Кокшенгской церкви Спаса Преображения (рис. 422) и в Вознесенской церкви Емецкого монастыря (Онежского уезда, Архангельской губернии).

 

Последний клирос представляет собой, в сущности, переходную стадию между первым и вторым типом, так как низы его стенок сплошные и только верхи их обработаны ажурно (рис. 424).

 

Наконец, к третьей категории, наиболее поздней, нужно отнести такие клирисы, которые состоят или из точеных балясин, возвышающихся над сплошными стенками, или же из одних только балясин. Большинство подобных клиросов относится к XVIII в. и поэтому носит на себе явные следы влияния западного искусства, как, например, клирос церкви Димитрия Ростовского на Бережно-Дубровском погосте (Пудожского уезда, Олонецкой губернии), построенной в 1770 г. (рис. 425).

 

Хотя последний клирос, равно как и Васильевский (рис. 421), находятся в церквах каменных, мы все же сочли возможным упомянуть о них, так как подобные им, в сущности, очень простые клиросы, без сомнения, устраивались и в церквах деревянных.