Если, с одной стороны, строители шатровых церквей рубили их таковыми и притом восьмигранными из соображений чисто художественного характера, то, с другой стороны, ими преследовалась и другая цель, исключительно утилитарная — придать главной части храма, то есть помещению для молящихся, возможно большую вместительность. Последнее достигалось именно тем, что эту часть храма делали в плане не прямоугольной или квадратной, а восьмиугольной, то есть рубили «кругло»; такой прием, даже при бревнах не особенно большой длины, давал значительно большую площадь пола, нежели при прямоугольном срубе. Кроме того, восьмигранный сруб позволял вполне конструктивно пристраивать к храму приделы, чего, как мы видели выше, в клетских храмах сделать было почти невозможно, и, наконец, при такой форме плана можно было придавать главной части храма весьма значительную высоту, так как восьмигранный сруб, крытый восьмигранным же шатром, являлся гораздо более устойчивым и в значительно большей мере сопротивлялся напору сильных ветров, нежели высокая клеть, крытая высокой же двухскатной крышей. Таким образом, восьмиугольная форма плана главной части шатровой церкви, обуславливаясь указанными соображениями двоякого характера, являлась наиболее отвечающей общей идее шатрового приема; поэтому следует предположить, что первые шатровые храмы были построены с восьмиугольным планом, и это подтверждается тем обстоятельством, что древнейшие из дошедших до нас их образцы имеют именно такую форму плана.

 

Очень интересен вопрос: почему наши плотники, насколько об этом можно судить по уцелевшим памятникам, совершенно не признавали шестиугольного в плане многогранника, а пользовались при постройке церквей исключительно формой восьмерика. Не имея в виду дать исчерпывающего решения этого вопроса, полагаем все-таки возможным несколько приблизиться к нему.

 

Хотя в природе форма шестиугольника встречается гораздо чаще, нежели форма восьмиугольника (смотри ячейки сот, снежинки, кристаллы и т.д.) и, следовательно, казалось бы, что этот многоугольник должен первым прийти в голову при выборе контура многоугольного плана, тем не менее на деле это не так, потому что архитектура имеет, по-видимому, какие-то другие законы. Если последние допускают с эстетической точки зрения существование отдельно стоящей шестигранной башни, то соединение ее с какими-либо пристройками весьма затруднительно в отношении архитектурной симметрии; восьмигранная же башня с этой точки зрения является полной противоположностью, легко входя в состав разнообразных архитектурных композиций. Кроме того, разбивка на месте шестиугольника без помощи точных инструментов или даже без воробы очень затруднительна, потому что не решается с помощью одного равнобедренного прямоугольного треугольника, называемого плотниками «наугольником». Разбивка же восьмиугольника достигается этим путем очень легко, так как сводится к построению восьмиугольника по данной стороне (рис. 262). Действительно, каждый внутренний угол правильного восьмиугольника = 135°; следовательно, приложив наугольник катетом к данной стороне восьмиугольника (А—В), пробиваем линию по другому его катету (А—С) и, приложив к ней наугольник его гипотенузой, пробиваем линию по катету А—М, которая и составит с данной стороной восьмиугольника требуемый угол в 135°, последний же дает возможность наметить направление врубки, не делая всей разбивки плана.

 

	Рис. 266. Успенский собор в Кеми. По В. Суслову

 

Тем не менее, как увидим в дальнейшем, шатровые храмы строились также с квадратным или с прямоугольным планом, то есть «круглым» у них был только верхний сруб; руководящим началом при композиции последнего типа шатровых храмов, было, конечно, уже только одно эстетическое стремление, не сопутствуемое утилитарным расчетом, заключавшимся в намерении придать главной части храма большую вместительность. Останавливаться на подробном рассмотрении планов таких церквей и на группировке их мы не станем, так как они, в большинстве случаев, совершенно аналогичны планам церквей клетских; рассмотрим только некоторые, наиболее оригинальные из них. Так, план церкви в селе Заборье (Тотемского уезда, Вологодской губернии. Построена в 1750 г.) привлекает к себе внимание тем, что его главная часть представляет собой комбинацию из вытянутого по направлению север — юг прямоугольника и значительно меньшего по площади квадрата, соединенных промежуточной частью, имеющей форму трапеции (рис. 263). Аналогичным с только что рассмотренным планом является план церкви в селе Подмонастырском (Тотемского уезда, Вологодской губернии. Построена в 1758 г.) (рис. 264), так как он отличается от первого лишь тем, что к главной его части с востока примыкают не три, а две апсиды. Оба эти плана при первом взгляде на них кажутся странными: их форма производит впечатление чего-то случайного, непродуманного; но, по существу, такой прием плана является одной из стадий эволюции восьмигранных планов шатровых церквей. В самом деле, это, если можно так выразиться, урезанный с востока восьмигранный план, который, благодаря четырем пристройкам, получил форму креста (рис. 265); если на место отрезанной части восьмигранника с примыкавшим к ней восточным прирубом поместить две или три апсиды, то и получится рассматриваемая нами форма, которая, хотя и говорит об упадке стиля, но все же находится в тесной с ним связи и, следовательно, вовсе не является чем-то случайным, а объясняется тем, что строители, желая сохранить в общих чертах старинный прием, хотели в то же время иметь не одну апсиду, а две или три.

 

Очень сложный план имеет Успенский собор в городе Кеми (Архангельской губ. Построен в 1744 г.) (рис. 266). По бокам громадной трапезной, разделенной пополам двумя столпами и балюстрадами, находятся два придела с самостоятельными пятистенными алтарями; прежде у них были отдельные нищевники с одномаршевыми крыльцами, теперь исчезнувшие. С запада к трапезной примыкает главный нищевник, предшествуемый трехмаршевым крыльцом, а с востока — главная часть храма с алтарем, также имеющим пятигранную форму. Хотя рассмотренный план имеет, в общих чертах, крестовидную форму, тем не менее его нельзя отнести к крестовым планам шатровых церквей, типичной чертой которых является то обстоятельство, что центр их образует главная часть храма (помещение для молящихся), а не трапезная, как в данном примере.

 

Рассмотренные планы, в особенности, последний из них, по сущности их композиции могли бы принадлежать церквам клетским; в них нет специфической детали шатрового храма — восьмигранника главной части, который первый бросается в глаза у древнейших шатровых церквей. К наиболее простым по композиции плана церквам такого типа надо отнести церковь на Верхней Тойме (Сольвычегодского уезда, Вологодской губ. Построена в 1672 г.); ее план состоит из центрального восьмиугольника, к которому с востока прирублен квадрат алтаря, а с запада — квадрат паперти; перед последней высится одномаршевое крыльцо (рис. 267). Как на вариант этого плана можно указать на план церкви Нижне-Уфтюгского погоста (того же уезда. Построена в начале XVII века.), у которой крыльцо помещено не перед папертью, а перед обширным нищевником, охватывающим главную массу церкви с трех сторон (рис. 268). Если в последнем примере план производит несколько беспокойное впечатление, вследствие его несимметричности, то у плана церкви на Белослудском погосте (того же уезда. Построена в 1642 г. Разобрана в 80 годах прошлого столетия.) этого недостатка нет, так как нищевник имеет здесь одинаковую форму как с северной, так и с южной стороны (рис. 269). Рассматриваемый план интересен также и в том отношении, что, во-первых, его алтарный прируб разделен переборкой на две части для образования двух самостоятельных алтарей; во-вторых, тем, что внутри нищевника, у северной стены паперти, устроена лестница, ведущая в трапезную, за которой находится верхний придел, и, наконец, тем, что крыльцо храма помещено не с западной его стороны, а с южной.

 

 

Следующей стадией развития таких планов следует считать те из них, у которых с северной или южной стороны прирублен придел в виде квадрата, перед которым расположен свой собственный нищевник, как, например, это имеет место у церкви Сийского прихода, на Двине (рис. 270). Подобный прием плана является непосредственным предшественником крестообразного плана, состоящего из центрального восьмиугольника и четырех квадратных прирубов; из них восточный служит алтарем, а западный, северный и южный — дополнительными частями кафоликона. Образцом такого приема может служить план Преображенской церкви в Кокшенге (Тотемского уезда, Вологодской губернии), построенной в 1683 году (рис. 271). С западной стороны к главной массе церкви примыкает обширная трапезная, к которой ведет высокое трехрундучное крыльцо. Из трапезной одномаршевая лестница ведет в верхний придел, перед которым находится небольшая паперть.

 

Аналогичен по идее, но гораздо сложнее, план Троицкой церкви в посаде Неноксе (Архангельского уезда, Архангельской губернии. Построена в 1727 году): его северный и южный прирубы представляют собой приделы, вследствие чего к каждому из них примыкает с востока свой алтарный, квадратный в плане, прируб, а западная часть храма (нищевник), повторяя своим контуром контур главной его массы, имеет три крыльца, из которых боковые принадлежат приделам (рис. 272). План этот по законченности его деталей и строгой симметричности частей можно считать конечным этапом развития рассматриваемой категории планов, то есть таких, существенную часть которых составляет восьмиугольник.

 

Наравне с рассмотренным типом крестообразного плана шатровых церквей часто применялся и другой прием плана, также крестообразного, в котором основной фигурой являлся не восьмиугольник, а квадрат. Как на самый примитивный план такого типа можно указать на план Богородицкой церкви в селе Верховье (Тотемского уезда, Вологодской губернии. Построена в XVII веке) (рис. 273); он представляет собой почти равноконечный крест, образованный четырьмя прямоугольными, трехстенными срубами, из которых восточный, служащий алтарем, отделен иконостасом от остальных, служащих кафоликоном, а западный окаймлен со всех сторон галереей; весь этот несложный план заканчивается с западной стороны крыльцом о двух сходах. По такому же приему скомпонован план церкви в посаде Уне (рис. 274), но по бокам его главного алтаря помещены алтари придельные: северный и южный; кроме того, справа от южного алтаря устроена ризница, а слева от северного — пономария с крыльцом для духовенства*.

 

 

Хотя эти четыре дополнительные части плана несколько затемняют его основной прием, но все же не настолько, чтобы нельзя было сразу заметить форму главной части, представляющей собой равноконечный крест. В прежнее время поместительный нищевник-галерея охватывал основную часть храма с трех сторон, и перед западной его частью находилось двухмаршевое крыльцо; теперь нищевник имеет другую форму, обозначенную на чертеже пунктиром, а на месте прежнего крыльца устроен простой тамбур.

 

Рассмотрим еще один тип крестовых планов шатровых церквей, образцом которых может служить план церкви в Конецгорье (Шенкурского уезда, Архангельской губернии), построенной в 1752 г. (рис. 275). Если в двух предыдущих примерах основную, крестообразную часть храма образуют четыре трехстенных сруба, то в рассматриваемом памятнике она состоит из пяти частей: центрального квадратного сруба, трех срубов трехстенных и одного пятистенного, служащего алтарем. Таким образом, центральной частью является здесь квадратный сруб, отсутствующий у двух предыдущих памятников, и поэтому план церкви в Конецгорье можно считать весьма близким по идее к тем, выше рассмотренным крестовым планам, у которых центральной фигурой является восьмиугольный сруб, замененный в данном случае срубом квадратным.

 

Рис. 272. Троицкая церковь в посаде Неноксе. По В. Суслову
Рис. 274. Церковь посада Уны. По В. Суслову

 

Последнего типа крестовые планы зародились, по-видимому, на почве обычая пристраивать к основному храму приделы; иногда довольствовались одним приделом, примыкавшим с юга или с севера, как, например, у Флоро-Лаврской церкви Ростовского прихода (Шенкурского уезда, Архангельской губернии. Построена в 1775 г.) (рис. 276); но неизбежно получавшаяся при этом асимметричность внешнего вида здания была неприятна и поэтому чаще делали церкви о двух приделах, следствием чего являлась такая крестовая форма плана, как у церкви в Конецгорье.

 

Считаем не лишним отметить, что из всех, рассмотренных нами, крестовых планов шатровых церквей, только два последних имеют многогранные алтари и являются, таким образом, как бы исключением из общепринятых в то время приемов, тогда как у тех шатровых церквей, которые имели планы, близкие по приему их композиции к планам клетских церквей, многогранные алтари были явлением довольно обычным.