Приемы композиции планов клетских церквей не могли отличаться большим разнообразием; тем не менее их можно разделить на несколько типов. Наиболее примитивным являлся план, представлявший комбинацию из двух прямоугольных срубов — алтаря и помещения для молящихся*, перед входной дверью которого находился навес, поддерживаемый двумя столбами (рис. 217 А). Иногда этот навес забирался досками или делался рубленым, превращаясь в сени (паперть) или в зародыш трапезной, а алтарный прируб получал пятигранную форму, то есть делался «по-круглому» (рис. 217 Б).

 

 

 

Если церковь стояла не прямо на грунте («на пошве»), а была поднята на подклет**, то это вызывало новую часть — крыльцо, состоявшее из нижнего и верхнего рундуков, соединенных маршем лестницы; последняя располагалась или перпендикулярно к западной стене (рис. 217 С), или параллельно ей (рис. 217 Д). Иногда в план церкви, стоявшей на подклете, вводилась еще одна часть — это стойчатая, обшитая досками, галерейка, так называемый «нищевник», который охватывал церковь, вернее, помещение для молящихся, с трех сторон: западной, северной и южной (рис. 217 С и Д). При более сложном плане церковь образовывали три сруба, из которых восточный и средний имели такую же форму и такое же назначение, как и в предыдущих случаях, а западный, предназначавшийся для трапезной, делался в виде удлиненного прямоугольника, примыкавшего к западной стене помещения для молящихся или длинной стороной (рис. 217 М), или же короткой (рис. 217 Н). Свое название трапезная получила от тех общих праздничных трапез («братчин», «канонов»), которые обыкновенно устраивались в ней после службы по большим праздникам; кроме того, в воскресные дни в трапезной завтракали между заутреней и литургией те богомольцы, которые приходили из отдаленных деревень прихода. Здесь же происходили беседы как о церковных, так и об общественных делах; этот обычай, начало которого, подобно братчине, теряется в далеком прошлом, связывает трапезную с языческой контыной (смотри выше). Наконец, при большом стечении молящихся, все они не могли вмещаться в среднем срубе и поэтому часть их слушала богослужение, стоя в трапезной и следя за ним сквозь продолговатые окна, размещенные по сторонам двери, соединявшей трапезную со средним срубом. Вследствие указанных причин трапезные устраивались относительно обширными, и по занимаемой ими площади очень часто превосходили главное помещение для молящихся.

 

 

Если такого типа церкви рубились на подклетах, то их крыльца устраивались так же, как и у церквей, не имевших трапезной (рис. 217 К), или же вдоль северной и южной стен, причем очень часто устраивались и нищевники (рис. 217 Р).

 

Наконец, к наиболее сложному типу клетских церквей надо отнести такие, у которых между трапезной и крыльцом помещена паперть, имеющая то же название, что и нищевники. Образцом такого приема плана может служить церковь села Черевкова (Сольвычегодского уезда, Вологодской губернии), построенная в конце XVII века (рис. 218 и 234); она имеет подцерковье (подклет), и в прежнее время у ее западной двери находилось висячее крыльцо с двумя маршами лестниц по бокам. На месте этого крыльца в конце прошлого столетия поставлен тамбур (а); это возможно было сделать, так как уровень земли вокруг церкви настолько повысился, что высота двери южной кладовой имеет в настоящее время всего 1 арш. 12 вер., тогда как прежде в нее свободно можно было входить.

 

Стены клетских церквей рубились в углах или в лапу, или с остатком и их спокойные, не закрытые тесом*** поверхности несколько разнообразились лишь окнами, которые устраивались как красными, так и волоковыми и размещались преимущественно на южной стене, менее подверженной действию холодных ветров.

 

 

В самом способе рубить венцы стен прежние мастера иногда отступали от нынешнего приема; а именно: особенность их рубки заключалась в том, что они вынимали пазы не в нижних частях бревен, как это делается теперь, а в верхних. Объяснить существование такого приема, с современной точки зрения, совершенно недопустимо, трудно; но факт тот, что он бесспорно практиковался, доказательством чему может служить лазаревская церковь Муромского монастыря (Пудожского уезда, Олонецкой губернии), построенная, вероятно, в XVI столетии (рис. 219). Кроме указанной особенности рубки стен, эта церковь очень интересна для нас в том отношении, что дает представление о тех крошечных церковках, которые, по словам Адама Олеария, вмещали в себе только 5—6 человек. Действительно, она настолько мала, что не нашлось даже места ни для клиросов, ни для солеи, так как вся-то ширина ее главной части не превышает четырех аршин.

 

Рис. 219. Лазаревская церковь Муромского монастыря. По Л. Далю	Рис. 220. Часовня в Тагинцаэс. Фото Ф. Каликина
Рис. 221. Церковь села Данилова. Фото Ф. Каликина	Рис. 222. Никольская церковь. Фото Ф. Каликина

 

При устройстве самых простых клетских церквей и часовен всем их срубам придавали иногда одинаковую и при этом весьма незначительную высоту; так, например, срублена старинная часовня в деревне Тагинцы (Повенецкого уезда, Олонецкой губернии) (рис. 220), у которой все три сруба подведены под одну крышу, хотя над западным концом последней возвышается низенькая колоколенка. Обыкновенно же одному из срубов придавали доминирующую высоту. Так, у церкви села Данилова (того же уезда. Церковь эта построена по типу бывшей прежде на этом месте древней часовни) алтарный сруб сделан выше, нежели срубы помещения для молящихся и трапезной, подведенных под одну крышу (рис. 221); у Никольской же церкви главный сруб почти вдвое выше срубов алтаря и трапезной, что, конечно, вызвано не необходимостью, а исключительно желанием придать храму живописный силуэт (рис. 222).